Гамильтон - Страница 72

- С некоторыми, да.

- Ты делаешь это по собственному желанию, а у меня выбора нет.

- Но тебе это нравится, - упрямо заявил он.

- Тебе станет легче, если это не будет доставлять мне удовольствия?

- Да, - сказал Ричард, поднимаясь. Я, наконец, заметила, что на нем надеты модельные джинсы и красная рубашка. Ричард наверняка отказался бы от такой одежды, но здесь у него, очевидно, ничего другого просто не было. - Да, мне было бы намного приятнее знать, что секс тебе не понравится.

- Я даже не знаю, что на это ответить, Ричард, просто не знаю.

- Я сплю только с Анитой, и вполне этим доволен, - сказал Мика.

- Конечно, доволен, ты же у нас совершенство, - огрызнулся Ричард.

Мика бросил на меня взгляд, словно спрашивая, переходить ли на новый уровень грызни.

- Не надо ссориться, - ответила я. - Давайте завтракать, а потом подумаем, что сказать Рафаэлю.

- И ты не станешь ссориться, только потому что она сказала «не ссориться»? - спросил Ричард.

- Обычно, да, - спокойно ответил Мика.

- Иногда, Мика, я тебя просто ненавижу, - бросил ему Ричард.

- Взаимно, - с улыбкой парировал тот.

Сила Ричарда ударила в меня пламенными искрами жара. Но Мика стоял ко мне ближе, и когда его сила тоже вырвалась наружу, я оказалась словно стоящей у открытой печи.

- Прекратите это, оба!

- Mon chat, mon ami, у нас нет на это времени.

- Я тебе не друг, - злобно ответил Ричард. - Я - твой подвластный зверь, и это не делает нас друзьями.

Жан-Клод глубоко вдохнул, выдохнул и словно превратился в каменное изваяние. Такое могут проделать только старые вампиры, ощущение складывается, будто они могут в любое мгновение исчезнуть, хотя и не двигаются с места. Когда он заговорил, его голос звучал спокойно, приятно и был пустым и безличным:

- Как пожелаешь, Ричард. Mon chat, моя лупа, у нас нет на это времени.

Ричард развернулся к нему, наполняя своей энергией помещение, словно горячей водой, выливающейся за края ванной. Только что ты думал, что принимаешь приятную ванну, а в следующее мгновение понимаешь, что тонешь. Мой пульс участился, и волчица зашевелилась внутри.

Прикрыв глаза, я начала делать размеренные вдохи-выдохи, наполняясь кислородом от макушки до пяток. Глубокое, очищающее дыхание, требовавшееся для того, чтобы успокоить шевеление внутри. Чтобы отгородиться от того, что делал Ричард. Это его сила, а не моя, мне не обязательно на нее отзываться. Часть меня думала так, но другая часть знала положение дел лучше. Наши с Ричардом силы связаны слишком тесными узами.

- Не называй меня так, - сказал Ричард.

- Раз ты всего лишь мой подвластный волк, а не друг, то как еще мне тебя называть? - голос Жан-Клода был совершенно пустым. Внезапно я поняла, что он тоже злится. На Рафаэля? На Арлекина? На все подряд?

- Нет, я не просто твой волк.

- Ты видишь оскорбление в том, в чем нет умысла, но если ты будешь искать его там, где его даже не подразумевалось, тогда я, пожалуй, начну оскорблять намеренно.

Воцарившуюся после этого заявления тишину нарушил громкий звук открывшейся двери наверху. Я даже подпрыгнула от неожиданности.

- Рафаэль здесь, - сказала Клодия. Ее голос странным образом звучал и с облегчением, и с беспокойством. Так, словно она была одновременно и рада прекращению спора, и беспокоилась о том, что мог выкинуть ее король.

Ричард продолжал злобно таращиться на Жан-Клода, а вампир позволил своей злости отразиться на лице, когда Рафаэль вошел в помещение, отбросив с пути закрывавшую вход материю. Рафаэль был высоким, за сто восемьдесят, темноволосым и красивым мужчиной. В смуглом человеке испанской внешности, одетом в ладно сидящий деловой костюм, не было ничего сверхъестественного. Галстука на нем не было, так что слегка распахнутый ворот белой рубашки, словно приглашающее, обнажал шею. Последняя мысль показалась мне чужой. Я бросила взгляд на Жан-Клода, пытаясь понять, не ему ли она принадлежала. Сегодня он уже питался кровью, насколько я могу понять, но мне прекрасно известно, что иногда Жан-Клод жаждал отведать крови сильного так, как нормальный мужчина желал хорошеньких женщин. Чего я не знала, так это того, что он склонен рассматривать в качестве такой пищи Рафаэля.

Меня ждал еще один сюрприз. С Рафаэлем пришел Луи Фейн, доктор Луи Фейн, преподаватель биологии в университете Вашингтона, и сожитель одной из моих лучших подруг. Ронни, или Вероника Симс, сказала бы, что «бой-френд» - это звучит по-детски. Она бы наверняка предпочла термин «любовник», но, так как в своих мыслях я могла называть вещи любыми именами, так я и делала. И потом, ее попытки перевести их с Луи отношения на секс, а не эмоции - это ее личная проблема, не моя. Хотя иногда она пыталась и меня в это впутать.

В Луи было около ста восьмидесяти сантиметров роста, он был изящной комплекции, но слабым не выглядел. Сегодня руки у него были закрыты, но, когда их не скрывала рубашка, на предплечьях играли весьма выразительные мускулы. Волосы у него темные и прямые, остриженные коротко, и, судя по всему, недавно, потому как не далее, чем на прошлой неделе они спускались у него ниже ушей. Лицо его по форме было слегка квадратным - единственное напоминание о том, что его мать родом из Эквадора. Это, и еще черные глаза, темнее даже, чем мои.

Я была удивлена, увидев его здесь. Не знаю, почему: он все-таки правая рука Рафаэля. Как угораздило профессора занять такое положение среди группы оборотней, состоявшей, по большей части, из обычных людей и бывших уголовников? А произошло это благодаря его уму, к тому же он далеко не так безобиден, как выглядит.